Целомудрие и Брак. О хранении целомудрия души и тела.
О хранении целомудрия души и тела
(Мнение православного врача - доктора Василия Николаева)
Ввиду того, что предрассудок о вреде целомудрия настолько распространен между современным потомством и даже между солидными мужчинами и, к сожалению, поддерживается некоторыми врачами, что просто становится страшно не только за будущность молодежи вообще, но и даже за будущность всего народа, ибо давно уже доказано, что половая распущенность служит одною из причин вырождения наций, составляя родную сестру алкоголизма; поэтому будет вполне своевременно поднять голос в защиту целомудрия, как глубоко попираемого в настоящее время. При этом спешим оговориться, что защита наша будет не физиологическая и вообще не специально врачебная, а нравственная и психологическая.
В силу этого мы полагаем не лишним познакомить просвещенных читателей с теми средствами защиты целомудрия, которые в данное время может представить верующий врач.
Мы определяем целомудрие так, как определяет его и богословие: физическая природа наша имеет влечение к тем удовольствиям, которые доставляет союз супружеский; хотя это влечение вложено в нас Самим Творцом для воспроизведения и плодотворения человеческого рода, но, как и все чувственные влечения, оно непременно должно быть регулировано и подчинено высшему нравственному закону. Вот это-то регулирование нашего естественного стремления и подчинение его нравственному закону и составляет то, что мы называем целомудрием.
Слово "целомудрие" - церковно-славянское и означает буквально "здравомыслие"; оно происходит от глагола "целить" или же от прилагательного "целый" (крепкий, здоровый) и от глагола "мудрствовать" (рассуждать, размышлять), и, хотя по отношению к половой деятельности слово целомудрие имеет переносный смысл, но, тем не менее, очень глубокий, ибо прямо показывает, что развратный человек расстраивает отправления головного мозга и вообще умственных способностей, и в силу этого расстройства утрачивает способность "рассуждать здраво, т.е. целомудрствовать..." Этим же драгоценным свойством человека удовлетворяться духовным общением можно объяснить и тот факт, в силу которого молодые вдовцы и вдовы, имеющие детей и любившие своих супругов, в лице оставшихся детей как бы продолжают свое духовное общение с покойными супругами, видят в детях отражение личности покойных и во имя любви к ним, перенесенной теперь на детей, не вступают во второй брак, и, несмотря на свою молодость, остаются целомудренными, "без вреда для здоровья". Частое же, а иногда и искусственно возбуждаемое удовлетворение физического полового влечения ослабляет и даже совершенно уничтожает стремление к духовному общению настолько, что такого рода субъекты, вне полового удовлетворения, не чувствуют никакой потребности в обществе своих супругов, ограничивая свои отношения исключительно животными целями.
Таким образом, ясно, что влечение между полами есть двоякое: одно духовное, производящее общение мыслей, убеждений и действий (т.е. Союз сердец) и проч., а другое чисто физическое, служащее к воспроизведению и продолжению рода; степень же соединения обоих полов должна заключаться между этими двумя крайними пределами общения, смотря же по организации соединяющихся, степень эта должна приближаться к тому или другому пределу.
Какая же форма полового общения дает человеку большее удовлетворение: та ли, которая приближается к духовному пределу, или же та, которая приближается к физическому?
Хотя ответ наш покажется сильным противоречием установившемуся в обществе взгляду о мнимом вреде целомудрия, но все-таки мы должны сказать, что чем ближе форма общения к крайнему физическому пределу, тем больше разжигаются желания и тем менее гармоничными становятся отношения супругов; чем ближе к противоположному, духовному пределу, тем меньше вызываются половые желания и тем полнее удовлетворение. Чем ближе к физическому пределу, тем разрушительнее для жизненной силы, чем ближе ко второму, духовному пределу, тем спокойнее, радостнее общее состояние, и тем полнее сознание удовлетворения.
Отсюда видно, что половая сила должна быть направлена сначала на путь сердечности, а потом уже на путь производительности, и потому задача заключается в том, чтобы согласовать требования человеческого разума с изложенными здесь двумя функциями, вытекающими из полового, естественного стремления. Предпослав эти положения, посмотрим теперь, не имеют ли они своего корня в самой природе человека, и не подтверждаются физическими и духовными явлениями, сопровождающими первые проявления полового инстинкта у человека?
Прежде всего, с наступлением возмужалости у обоих полов, в отношении физическом, развивается красота, грация и та особенная прелесть, которую трудно передать словами и которая производит такое глубокое впечатление на зрителя.
Но рядом с этими физическими усовершенствованиями организма еще более заслуживают внимания усовершенствования в мире духовном: ум устремляется к помыслам благородным и возвышенным; воображение рисует картины не столько своего, собственного счастья, сколько счастия всего человечества, нравственная чистота достигает высшего напряжения, и потому внутренний мир юноши становится чрезвычайно чувствительным ко всякой несправедливости и протестует против каждой, даже ничтожной несправедливости в общественных и частных отношениях людей между собою. Скромность, робость, неопределенное чувство справедливости и несправедливости, словом, все нежные оттенки, свойственные идее нравственной чистоты, достигают высшего развития. Это духовное настроение молодых людей известно под именем "идеализма, или мечтательности".
В эту пору у молодых людей вырабатывается идеал спутника жизни, при помощи которого оба пола надеются осуществить свои мечты. Разработка идеала, с которым стремятся соединиться молодые люди, по мнению авторитетных физиологов-психологов, совершается в молодом организме следующим образом: Прежде всего идеал этот не отыскивается молодым человеком (или девицею) между окружающими девицами (или юношами), с которыми он (или она) давно знакомы, выросли вместе или связаны воспоминаниями детства, играми и проч. (хотя в этих случаях встречаются исключения). Молодых людей не удовлетворяют их знакомые субъекты противоположного пола, потому что им известны недостатки таких знакомых; идеал же молодых людей представляется им абсолютным совершенством, и обитает не только в другом городе, уезде, или губернии, но в другом государстве, и даже в другом мире. Будущая подруга, или спутник жизни, для молодых людей не представляется только субъектами, доставляющими физическое наслаждение. Молодые люди как бы не осмеливаются оскорблять свой идеал такими реальными желаниями. Напротив того, они наделяют его всеми возможными совершенствами и добродетелями, сами стремятся сделаться лучшими, чтобы быть достойными обладания своим идеалом, а это доказывает ту истину, что "пробудившийся половой инстинкт, при разумном направлении, побуждает человека к добродетели и героизму, делает его рыцарем чести, возводится в разумно-нравственное стремление и потому не должен принимать форму тонкого, мечтательного разврата, а тем больше форму грубоживотных наслаждений". Из этой картины читатель ясно видит не только доказательство двойственности полового стремления, но даже еще большее, именно что духовное общение необходимо предшествует физическому и потому должно считаться главнейшим. Любовь сначала вызывает нравственное усовершенствование, а потом уже переходит в пластичность; потребности духовные в деле любви должны удовлетворяться прежде потребностей тела; и, следовательно, сама природа стремится подчинить половой инстинкт возвышенной нравственной цели.
Когда, таким образом, молодые люди создали себе идеал, полюбили его, привязались к нему и, так сказать, сотворили его своею опорою в отыскивать субъекта, "который бы подходил под их идеал", то есть обладал бы такими совершенствами, которые молодые люди находят в своем идеале. Отыскав подходящего субъекта, молодые люди испытывают робость и страх, которые внушаются сознанием, что отысканный субъект настолько совершенен, что подходить и приближаться к нему можно не иначе только, как с благоговением. Затем начинается анализ найденной личности. Анализ этот долго не продолжается, потому что молодые люди быстро переносят все достоинства и добродетели с идеала на данную личность, и для молодого человека наступает то высокорадостное, восторженное и блаженное состояние духа, которое определяется словом "влюбиться", и вслед за которым начинается стремление к реальному обладанию избранницею, или избранником своего сердца. Здесь мы должны обратить внимание на тот факт, что в данном случае человек любит сначала не живую, реальную личность, для которой он создавал бы несуществующие добродетели; а наоборот, человек любит сначала личность отвлеченную и, только встретив реальную личность, воплощает в ней свой идеал и награждает ее всеми совершенствами, свойственной личности идеальной.
"Такова картина правильного пробуждения полового инстинкта у человека нормального, неиспорченного дурным воспитанием". По возрасту такое психическое настроение у человека всегда совпадает с началом возмужалости и оканчивается ко времени половой зрелости; именно у мужчин с 17-18 лет и продолжается до 23-24 лет; а у девиц с 15-16 лет и точно так же оканчивается несколько раньше сравнительно с мужчинами, хотя бывают случаи запаздывания этих явлений в организме молодых людей.
К концу этого периода (мужчина 25 лет; женщина - 20 лет) нормальные (самое главное) молодые люди обыкновенно избирают себе субъекта соответствующего их идеалу и соединяются с ним узами супружества. Если же к этому времени субъект не избран, то человек вступает в брак уже по расчету, по законам рассудка, а так как рассудок не принадлежит к альтруистическим способностям нашей души, то он очень долго не может остановиться на каком-либо субъекте и делает человека слишком требовательным к личности, чем и объясняется так часто встречающееся теперь у мужчин слишком позднее вступление в брак; напр. в 35, 40 и более лет. На основании выше изложенного видно, что, в смысле нравственном и физиологическом, нормальный брак для мужчины должен заключаться около 24, 25, 26 лет, то есть в таком возрасте, когда человек еще живет сердцем и чувством и не перешел еще окончательно в жизнь по рассудку.
Но здесь сама собою раскрывается новая мысль. "Так как выше описанный идеал разрабатывается человеком в определенное время и притом один раз в жизни, и переносится только на одну реальную личность, следовательно любить искренно, нормально, человек может только один раз". Отсюда же вытекает идея единобрачия, доказывающая, с одной стороны, то, что христианское учение о единобрачии вполне согласно с природою и физиологией человека [*], а с другой стороны - снова подтверждается та мысль, что не только "внебрачные сношения не составляют закона природы, но даже законное, магометанское многоженство противно человеческой природе и общественному порядку".
С первой же потерей целомудрия начинается ряд не менее удивительных явлений: человек сначала краснеет не только перед другими, но даже перед самим собою; при встрече с людьми ему представляется, что весь мир знает о его падении и смеется над ним. Он, по словам премудрого, "как преступник бежит от людей, когда за ним никто не гонится" (Притч. Глав. 28; стих 1); или же стремится оправдаться пред людьми даже и тогда, когда его никто не обвиняет. Словом, поступает по словам Псалмопевца, "и боится страха, там где его нет", (Псал. 13; стих 5), и нередко собственное выражение его лица выдает его пред другими; испытывает такое тяжелое состояние духа, которое в книге Притчей (Глав. 5; стих 4) приравнивается к тому, "как бы он наелся горькой полыни". Если молодой человек не обращает внимания на этот протест нравственного чувства, то он постепенно перестает тяготиться своим поведением, и нередко доходит до такого цинизма, что сам хвалится своими похождениями; вся выше описанная физическая прелесть исчезает; физиономия принимает нахальный вид, черты лица резко выдаются; глаза делаются дерзкими; нижняя губа утолщается, движения и манеры утрачивают грацию и приятность, становятся вольными и нередко бесстыдными. Вышеописанный идеализм и мечтательность вовсе не воскресают в его воображении. Он становится способным к разного рода преступлениям, и в конце концов сам нагло издевается над своею первоначальною чистотою. Не следует забывать, что "эти явления рельефно обнаруживаются только при незаконной потере целомудрия", утрата же девственности в браке, заключенном, согласно выше описанному проявлению полового инстинкта, не только не вызывает подобных явлений, но, наоборот, новобрачные производят на зрителя такое сильное и приятное впечатление, какое описано нами выше. Приведя целый ряд данных в защиту целомудрия и в доказательство того закона, по которому половое стремление у человека не есть только животное стремление, а должно подчиняться нравственным целям, снова повторяем, что таким драгоценным преимуществом природа наделила только человека, а никого из животных.
Теперь посмотрим, насколько мало соответствует высказанным положениям установившийся в современном обществе взгляд на целомудрие. Было время, когда юноши не только в России, но даже во всей Европе, сохраняли целомудрие до 24 и 25 лет, словом, до брака, а между тем им не были известны неудобства и мнимые болезни, приписываемые в наше время воздержанию. Они не только не страдали от него, но даже приобретали сильную, телесную крепость и душевное мужество, удивлявшее их современников. Теперь же целомудрие как будто тяготит современных, молодых людей, как бремя. Еще не достигнув полового развития, молодые люди уже расточают свои силы, предназначенные природою для произведения новых существ. Вследствие такого преступного поведения многие из современников наших оказываются уже истощенными настолько, что брачные отношения возбуждают только скуку и отвращение. Отчего мы так пленяемся благородством, возвышенностью души, великодушием и мужеством древних героев? Конечно оттого, что мы любим в них то, чего нет в нас самих, что мы чувствуем, как сами удалились от них, и потому описание нравов их для нас так привлекательно, что нам хочется походить на них. Но не благоразумнее ли, не ограничиваясь одним бесплодным удивлением, поискать средств приблизиться к этим образцам, пленяющим наше воображение? То, что делало этих героев мужественными, крепкими и сильными духом, что наполняло душу благородным жаром и твердостью, готовностью на всякое испытание, словом, что делало их истинными мужами, есть именно примерное целомудрие и старание, с каким они оберегали отличительные качества мужчины. Но времена переменились, целомудрие без сомнения главное, основание нравственности и характера в человеке обращено в посмеяние, как старомодное педантство, и каждый юноша может, когда ему вздумается, сорвать цветок, который должен быть наградой одного постоянства, деятельности и благородного стремления к преодолению трудностей. Для чего природа вложила в наше сердце эту неодолимую склонность к любви? Конечно, не для того, чтобы разыгрывать романы или утопать в поэтических восторгах при созерцании воображаемых картин сладострастия, но чтобы соединить два сердца узами нерасторгаемыми, положить основание счастливому поколению, соединить нашу жизнь с самою первою и существенною из всех обязанностей, именно обязанностей отца и матери, и научить нас с честью и гордостью носить этот почетнейший из титулов. Мы видим из истории, что в прежние времена все люди, от которых ожидали чего-нибудь выдающегося, были целомудренны. Они были убеждены, что невоздержанность лишает человека энергии и что ничего не сделает тот, кто предается такого рода излишествам; и потому нам только остается глубоко скорбеть о том, что мы не стараемся подражать нравам наших предков и стремимся собрать жатву прежде, нежели ее посеем.
На основании вышеизложенного, "прежде нежели говорить о мнимом вреде целомудрия, скажем несколько слов об истинном вреде невоздержания". Мы смело ставим такое положение. "В смысле разумной, нравственной гигиены, всякие сношения, совершаемые вне брака, должны признаваться вредными". Каким образом? Постараемся, "по крайнему разумению", ответить на этот вопрос. а) Так как выше доказано, что "проявление полового инстинкта у человека имеет не одно животное основание, но и чисто духовное (союз сердец), то одно только брачное состояние, исключающее прелесть новизны и подчиняющее животный инстинкт возвышенной нравственной цели может освятить это побуждение, то есть воспрепятствовать ему быть вредным и обратить его в полезное". б) Сношение незаконное легче ведет к излишествам приманкою перемены и новостью ожидаемого впечатления. Оно содействует ранним наслаждениям, прежде чем молодой человек будет готов к тому в физическом и нравственном отношении. в) Оно принимает охоту к браку единственно только в силу легкой доступности, подобных сношений, уничтожает нравственные устои, необходимые для супружеского союза, а главное беспрестанно подвергает человека разного рода физическим и нервным заболеваниям, описание которых не входят в программу настоящей статьи, имеющей цель защитить целомудрие "не с врачебной стороны". г) Наконец, не следует забывать и таких явлений в области нравственной и психической деятельности у человека: В самом деле, "если по мнению многих современных, заблуждающихся философов и псевдоморалистов внебрачное сношение согласно с законами природы, и даже гармонично с нею, то отчего же у молодого, не развращенного человека, внутренний голос не только протестует против незаконных сношений, но даже нередко наказывает человека таким сильным раскаянием, что человек дает себе клятву, что это будет в последний раз?" Отчего чувство стыда в этом случае бывает так сильно, что человек всеми силами старается скрыть от людей свой проступок? Отчего человек делает всевозможные усилия к самооправданию и старается взвалить всю вину на соблазнившего его товарища? Ведь не чувствует же человек никакой наказуемости, ни стыда, ни раскаяния, за то, что удовлетворил инстинкт голода или жажды, удовлетворил потребности сна. Напротив, после удовлетворения этих потребностей испытывается чувство удовольствия; почему же это так? А потому что эти инстинкты, составляют потребность только нашей телесной природы, а назначение полового инстинкта - удовлетворять потребности двух природ - духовной и телесной; а так как при незаконном сношении, сопровождаемом переменою женщин, человек не только оскорбляет свою нравственную природу, "требующую союза сердец", но и в отношении физическом унижается до степени животного, а иногда становится ниже его (напр., при содомии, нередко практикуемой теперь в интеллигентном обществе), то оскорбленная нравственная природа не терпит нарушения своих законов и потому неизбежно стремится привести их в равновесие, и стремление это выражает таким сильным протестом, что "заставляет человека клясться, что это будет в последний раз", тогда как не клянется же человек, что он в последний раз удовлетворил инстинкт голода, или жажды, и что он не будет больше есть, пить или спать. Наконец, самая потребность в употреблении, в данном случае, опьяняющих средств, есть ни что иное, как стремление заглушить протест нравственной природы, и еще более подавить стыд и раскаяние. "Опьяняющие средства, в данном случае, как бы усиливают армию плоти, и дают ей возможность (на этот раз) одержать победу над духом, и вот где развязка того факта, что пьянство и разврат, всегда неизбежные спутники друг друга". Таковы неопровержимые факты незаконных и беспорядочных сношений между полами, которая православная церковь называет "блудодеянием" и советует даже не говорить о них. Мы видим, какая неизмеримая пропасть лежит между идеальными, чистыми духовными явлениями, сопровождающими первоначальное пробуждение полового инстинкта у неиспорченного молодого человека, и современными формами его удовлетворения.
И после таких данных находятся, к сожалению, близорукие философы, утверждающие, что такие формы его удовлетворения согласны с законами природы и даже необходимы для здоровья.
Честная медицина согласна с учением церкви и осуждает внебрачные половые сношения. Она может предложить одну только форму удовлетворения полового инстинкта - именно форму брака, разумея при этом брак нормальный, заключенный так, как он описан выше.
Такого рода брак составляет неразрывный и священный союз двух лиц разных полов для взаимной помощи, рождения и воспитания детей. В нравственном отношении союз, имеющий важную цель, есть конечно главное основание общественного и частного благосостояния; брак побеждает наш эгоизм, потому что связь наших выгод с выгодами другого лучше всего развивает в нас чувство общественности. Жена и дети привязывают человека ко всему человечеству; сладчайшие чувства супружеской и отцовской нежности согревают его сердце и изгоняют из него холодное равнодушие, которое беспрепятственно внедряется в сердце холостяка. Кроме того, брак налагает на человека обязанности, приучающие его к порядку, труду и нравственному поведению. Таким образом, половое стремление вместо того, чтобы проявляться в форме животного, грубого инстинкта, становиться законною связью и оказывает могущественное влияние на благосостояние человеческого рода. В физическом отношении брак доставляет следующие выгоды: он есть единственное средство, дающее правильное направление половому инстинкту, избавляет от злоупотребления чувственностью и умеряет наслаждение, способствует продлению жизни, уменьшает число пьяниц и самоубийц и доставляет человеку чистые и простые из всех удовольствий - домашние радости. Смотря на наших здоровых и благовоспитанных детей, мы сами молодеем вместе с ними, как это и доказывают трогательные примеры наших дедов и бабок. Теперь нужно ответить на жгучий вопрос, задаваемый моралисту и гигиенисту, современною нашею молодежью. "Если гигиена предписывает вступать в брак в возрасте около 24, 25 лет и если еще при этом нет достаточных средств для семейной жизни, то как же быть молодому человеку?" Ответ на этот вопрос со стороны моралиста и гигиениста может быть только один: "Для сохранения здоровья не нужно иметь половых сношений до брака", как это доказано выше. И в самом деле, если половое стремление с одной стороны, ведет к духовному общению (см. выше), а с другой - к деторождению, то само собою понятно, что гигиена, не только признает возможность воздержания, но и считает его безусловно необходимым и естественным условием для здоровья как в браке, так и вне его. И действительно, не только гигиенисты старой школы, напр., Гуфеланд, Беккерель и другие, но даже и более позднейшие напр., Эрисман, Карл Реклам, Вениамин Португалов, признают воздержание вполне возможным и совершенно безвредным для здоровья. Мысль эту можно подтвердить словами такого великого биолога и мыслителя, как Герберт Спенсер. Вот что он говорит: "Природа человеческая так устроена, что непременно подчиняется тому закону, который содействует благу человечества, и притом так, что повиновение это вызывает в человеке чувство радости". Но мы видели выше, как природа человеческая не только не повинуется, но страшно протестует против беспорядочных, внебрачных сношений, и не только не вызывает чувства радости, но наоборот, наказывает (неиспорченного молодого человека) страшным, тяжелым раскаянием, "похожим на то как если бы человек наелся горькой полыни", и можно ли после этого основываться на предрассудке, что подобные сношения согласны с законами природы? Мы слышим новый вопрос: "А можно ли человеку с крепким телосложением, сильным здоровьем, и при нынешнем образе жизни, соблюдать законы целомудрия до 24, 25 лет, словом до брака?" На этот вопрос авторитетный гигиенист (Гуфеланд) отвечает: "Я знаю по опыту, что это возможно, и могу привести многих почтенных людей, которые принесли в дар молодым женам чистое для любви сердце". Правда, для этого нужно иметь много характера и решимости, надобно уметь дать мыслям и образу жизни такое направление, которое, к несчастию, не в обыкновении, но все- таки достижимо. Средства же для достижения указанной цели можно найти в серьезных сочинениях по гигиене, и потому исчисление их не составляет предмета настоящей статьи. Из русских медицинских авторитетов я должен упомянуть о покойном профессоре военно-медицинской академии Эйхвальде, с которым я долго беседовал о целомудрии. Он сознался, что окончил курс медицинской академии 23 лет совершенно целомудренным и между тем не страдал никакими болезнями, приписываемыми воздержанию, и целомудрие не помешало ему сделаться одним из лучших профессоров той же академии. При дальнейшей беседе нашей профессор Эйхвальд выразил твердую уверенность, что предрассудок о вреде целомудрия рано или поздно исчезнет не только между врачами, но даже и в обществе. Все эти научные соображения были высказаны в 1874 году. Наконец, и я имею одного знакомого, товарища по университету, который окончил курс около 23 лет, совершенно целомудренным настолько, что даже был крайне застенчивым в женском обществе; скоро после окончания курса женился; овдовел 42 лет, имел пятерых детей, во второй раз не женился. Теперь ему 75 лет. После смерти жены остался целомудренным и не страдал ни головными болями, ни мигренью, ни неврастенией, но сохранил до старости веселый характер и редкую жизнерадостность.
Предрассудок о вреде целомудрия для здоровья держится, к сожалению, между некоторыми врачами. Есть даже такие между врачами, которые берут на свою совесть "предписывать половое удовлетворение как лекарство"; но, к счастью, число таких врачей с каждым годом уменьшается. Несколько лет тому назад между западными медицинскими авторитетами было высказано мнение, что врач, преподающий подобные советы, стоит на ложной почве. В этом смысле высказался профессор Пельман; теперь же западные медицинские авторитеты пошли еще дальше. Так, напр., доктор Циман (из Лондона) говорит, что "врач, дозволяющий внебрачные сношения как лекарство, совершает (заметьте, читатель) подлое преступление равное воровству". Знаменитые из врачей Парижской медицинской академии, в особой комиссии, работали над этими вопросами и пришли к заключению, что целомудрие совершенно не вредно для здоровья. К числу таких врачей принадлежат: Неггерат, Зингер Генниг, Гуссеров, Шварц, Мак Дональд, Лагуссон, Шредер и другие; (о Гуфеланде см. выше). Замечательно, что как бы в доказательство верности предсказаний покойного профессора Эйхвальда, в 1887 году в Норвегии образовался союз общественной нравственности, который письменно обратился к Христианскому медицинскому факультету с категорическим запросом: "Действительно ли целомудрие не согласно с требованиями разумной гигиены?" Медицинский факультет в г. Христиании дал следующий ответ: "Утверждение некоторых лиц, поддержанное также недавно во многих органах печати, будто половое воздержание вредно для здоровья, лишено всякого научного основания и совершенно ложно; нам не известны ни одна болезнь, ни один недуг, о котором можно было бы сказать, что он происходит от чистой целомудренной жизни". Газета молодых врачей Норвегии, образованной в духе современной, научной медицины, категорически присоединилась к такому мнению медицинского факультета; мнение это поддержали профессоры: Форель (Цюрих), Крафт-Эббинг (Вена), Фюрбрюнгер (Эйленбург), Эрба, Куршман и другие. Крафт-Эббинг в своем сочинении о "Неврозах и психозах", зависящих от половой невоздержанности, категорически утверждает, что "он ни разу не наблюдал психоза вследствие целомудрия, а напротив, видел чрезвычайное множество психозов на почве половых излишеств". Знаменитый физиолог Альберт-Галлер наблюдал и описал влияние половой воздержанности на самом себе, причем в результате выяснился подъем физической и умственной силы. Полагаем достаточно приведенных мнений научных авторитетов для доказательства безвредности целомудрия для здоровья. Наконец защитники взгляда, что целомудрие вредно для здоровья, и что внебрачные, беспорядочные сношения согласны с законами природы, и необходимы для здоровья мужчин, упускают из виду (может быть умышленно) следующий важный вопрос: "Откуда взять необходимый контингент женщин, долженствующих сохранять здоровье мужчины? и какими средствами пополнять убыль их?" Ведь они не рождаются, а созидаются общественными условиями; следовательно общество, как собирательная единица, и сами мужчины, может быть, отцы семейств, неизбежно должны выделить, из среды себя, определенное число честных девушек, может быть пожертвовать честью своих дочерей и сестер, и превратить их в отверженных женщин, для того, чтобы наши сыновья и братья, были здоровы? Могла ли природа (постоянно стремящаяся к равновесию во всех своих проявлениях) при первоначальном устройстве своих законов, установить подобный нелепый закон? Конечно нет; отсюда же, по здравой логике, мы неизбежно должны придти к заключению, что подобные, "беспорядочные сношения, составляют результат мужской распущенности и безнаказанности, а вовсе не закон природы, а потому безусловно противны, как природе, так и разумной гигиене, а следовательно вредны для здоровья". На этом основании нужно сказать несколько слов, в защиту незамужних женщин; по общепринятому предрассудку, страдающих будто бы от целомудрия ненавистью, завистью и другими пороками; мы мужчины страдаем этими пороками едва ли не больше, потому что неся служебные и общественные должности, скорее женщин становимся карьеристами, и подставляем ногу ближнему, не смотря даже на то, что целомудрие между нами далеко не процветает, поэтому мы считаем своим долгом успокоить незамужних женщин тем, что здравая медицина, приняла их наконец под свою защиту и знаменитый ученый профессор, Рудольф Вирхов, решительно опроверг предрассудок, будто малокровие, бледная немочь, и "всевозможные нервы" составляют последствие женского целомудрия, так как эти болезни одинаково встречаются и у замужних и у десятилетних девочек. Таким образом мы видим, что европейская медицина, возвысила свой авторитетный голос, в пользу целомудрия; конечно этой симпатичной группе врачей и их последователей, еще долго придется вести упорную борьбу, с установившимися предрассудками, но достаточно уже и того, что предрассудок о вреде целомудрия падает между врачом, и нужно думать, что число субъектов, прибегающих к лечению своих недугов, посредством внебрачных сношений, не встречая поддержки со стороны врачей, постепенно должно уменьшиться, хотя конечно было бы несбыточной мечтою думать, что число таких лиц когда-нибудь уменьшится до нуля. Но если помощь науки, давая моралистам (и в том числе преимущественно православному духовенству) могучее орудие фактов и цифр, с которыми спорить невозможно, в будущем направит на истинный путь хотя 25 процентов заблуждающихся, то и тогда это будет всемирная общественная заслуга. Скажу не хвалясь, что в качестве врача, мне самому изложенными здесь доказательствами, удалось трех молодых кавалерийских офицеров заставить смотреть на целомудрие именно так, как я сам смотрю, и они впоследствии сами заявили, что под влиянием изложенных данных очень скоро вступили в браки, которые оказались счастливыми. Много теперь говорят о силе и сильных характерах; мы же должны признать сильным только тот характер, который имеет столько власти над собою, чтобы победить страсти и поработить желания.
Резюмируя все изложенное в настоящей статье, мы неизбежно приходим к следующим общим выводам: 1) Половое стремление у человека имеет двоякую цель духовного и физического общения, причем первое предшествует второму и потому безусловно преобладает над ним. 2)Ввиду того, что при внебрачных, беспорядочных сношениях нравственная природа человека протестует против них и вызывает стыд и раскаяние настолько сильные, что заставляет человека клясться, что это будет в последний раз, мы безусловно заключаем, что такого рода половые сношения не составляют закона и физической природы, а являются результатом распущенности. 3) Природа (не противореча самой себе) не могла установить такого нелепого закона, в силу которого общество как одно целое неизбежно должно выделять из себя известное число невинных жертв с целью сохранения здоровья одной (мужской) половины человеческого рода. 4) Абсолютное сохранение целомудрия (для могущих) совершенно не вредно для здоровья и не противно природе. 5) Для регулярного удовлетворения полового стремления и с целью продолжения человеческого рода разумная гигиена рекомендует только одно средство - брак, "заключаемый как союз сердец", а не по каким-либо практическим соображениям (напр. карьера, общественные связи, деньги и проч.). 6) Таким образом, требования разумной гигиены, в данном вопросе, совершенно согласуются с седьмою заповедью и вообще с требованиями и установлениями Церкви.
Назад к списку
